Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рассказчик вместе со своим гостем молодым поэтом, отправляются на прогулки в бурю. «Поэт был уже великий, но еще безымянный». Спасаясь от стихии, они оказываются на Невском проспекте и видят дом, полный огней, в котором, видимо, происходит какое-то собрание. Этот дом — библиотека Александра Филипповича Смирдина. Рассказчик и поэт отправляются туда и узнают, что готовится волшебное представление некоего итальянца Маладетти Морто. Поэт вспоминает, что должен был присутствовать здесь, и они остаются...
отрывок из произведения:
...Теперь и я начинаю верить в ночные чудеса! Ночь была самая бурная, самая осенняя. Страшный ветер с моря ревел по длинным улицам Петербурга и, казалось, хотел с корнем вырвать Неву и разметать ее по воздуху. Облака быстро протекали перед бледною луной, которая сквозь туманную их пелену являла только вид светлого пятна без очертания. По временам крупные капли дождя с силою ударяли в стекла моих окон. Мы сидели вдвоем перед камином, один молодой поэт и я. Из уважения хронологии, без которой нет истории, я должен прибавить, что это было вчера.
Поэт был уже великий, но еще безымянный. Он еще подписывался тремя звездочками; однако ж читатели при виде этих трех звездочек всякий раз приходили в невольный трепет: столько всегда под этою таинственной вывеской было тьмы, ада, ведьм, чертей, мертвецов, бурь, громов, отчаяния, проклятий и угроз человечеству, которое его не понимало! О, как красноречиво ругал он «общество«! Да как огненно описывал «деву»! Великий поэт! Он подавал о себе самые мрачные надежды. Мой собеседник долго не говорил ни слова; но я примечал, что при каждом сильном порыве ветра он приходил в беспокойство. Я приписывал это особенному нервическому его расположению. Вдруг из крыши вырвало часть желоба, который с грохотом упал на мостовую перед самыми окнами. Поэт вскочил.
— Гулять? — сказал я. — В бурю, в двенадцатом часу ночи?
— Что нужды? — возразил поэт. — Как можно сидеть дома в такую погоду!.. Разве вы не находите никакого удовольствия смотреть на эту великолепную борьбу стихий? Разве вам не веселее любоваться на волны разъяренной Невы, чем на эти пестрые толпы ничтожеств с расстроенными желудками, которые каждый день перед обедом разносят их церемониально по тротуару Невского проспекта и бессмысленно улыбаются одно другому? Пойдемте. Вы еще но знаете наслаждения гулять в бурю! Скоро полночь... Тем лучше! По крайней мере мы не удивим людей.
— Вы решительно не любите людей? — спросил я, смеясь.
— Я их презираю! — отвечал поэт торжественным тоном.. — Вид их для меня ужасен, — прибавил он, надевая палевые перчатки. — Я их ненавижу, да и не нахожу, чтобы вы с своей стороны имели много поводов обожать людей.
— Я всегда очень хорошо уживался с людьми, — возразил я хладнокровно.
— Да разве еще мало зла сделали вам люди?.. или по крайней мере старались сделать?
— Люди? Не говорите этого, мой друг! Вы, верно, хотели сказать «литераторы»: а это большая разница!.. Я нахожу, что люди всегда были слишком, слишком благосклонны и добры ко мне.
— Ну так по крайней мере вы не встретите теперь ли тераторов. Пойдемте!
Но знаю, эта ли причина или другие, более красноречивые доводы поэта убедили меня согласиться на его странное предложение; но дело в том, что я действительно по его примеру вооружился галошами, надел плащ, У мы вышли на Английскую набережную...
...Теперь и я начинаю верить в ночные чудеса! Ночь была самая бурная, самая осенняя. Страшный ветер с моря ревел по длинным улицам Петербурга и, казалось, хотел с корнем вырвать Неву и разметать ее по воздуху. Облака быстро протекали перед бледною луной, которая сквозь туманную их пелену являла только вид светлого пятна без очертания. По временам крупные капли дождя с силою ударяли в стекла моих окон. Мы сидели вдвоем перед камином, один молодой поэт и я. Из уважения хронологии, без которой нет истории, я должен прибавить, что это было вчера.
20 кб
12 кб