Юрий Милославский, или Русские в 1612 году автор книги: Михаил Николаевич Загоскин об авторе подробно жанр книги: Драматические История добавлена: 09.01.2010

- «     оценка: н/д     » + 1   2   3   4   5 «хуже     ваша оценка     лучше» скачать для Palm OS PDB размер: 402 Кб скачать для Pocket PC TXT размер: 221 Кб

о книге: Эпоха Смутного времени занимает особое место в истории нашей Родины. Роман писателя Михаила Николаевича Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» вводит читателя в это грозное, судьбоносное для нашей страны время. Герой произведения — молодой князь Юрий Дмитриевич Милославский показан автором на фоне мощного народно-патриотического движения под предводительством князя Дмитрия Пожарского и земского старосты Кузьмы Минина, собравшего все здоровые силы русского общества на борьбу с иноземными захватчиками. Любовь князя Юрия к страждущему Отечеству приводит его под знамена Народного Ополчения. В жарких боях с поляками на улицах Москвы в августе 1612 г. решается судьба всей России, и Милославский не щадит своей жизни ради желанной победы... Роман Загоскина написан живым и занимательным слогом пушкинской поры (автор — современник Пушкина), все персонажи книги мастерски изображены писателем со знанием обычаев и нравов русского общества XVII века.

отрывок из произведения: ...Никогда Россия не была в столь бедственном положении, как в начале семнадцатого столетия: внешние враги, внутренние раздоры, смуты бояр, а более всего совершенное безначалие — все угрожало неизбежной погибелью земле русской. Верный сын отечества, боярин Михайло Борисович Шеин, несмотря на беспримерную свою неустрашимость, не мог спасти Смоленска. Этот, по тогдашнему времени, важный своими укреплениями город был уже во власти польского короля Сигизмунда, войска которого под командою гетмана Жолкевского, впущенные изменою в Москву, утесняли несчастных жителей сей древней столицы. Наглость, своевольство и жестокости этого буйного войска превосходили всякое описание [К словам, отмеченным арабскими цифрами, см. «Исторические замечания» автора]. Им не уступали в зверстве многолюдные толпы разбойников, известных под названием запорожских казаков, которые занимали, или, лучше сказать, опустошали, Чернигов, Брянск, Козельск, Вязьму, Дорогобуж и многие другие города. В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере — шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые города, почти вся земля русская была во власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета [ Так назывались в то время партизаны. (Примеч. автора.)] пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые иноки отстояли святую обитель. Этот спасительный пример и увещательные грамоты, которые благочестивый архимандрит Дионисий и незабвенный старец Авраамий рассылали повсюду, пробудили, наконец, усыпленный дух народа русского; затлились в сердцах искры пламенной любви к отечеству, все готовы были восстать на супостата, но священные слова: «Умрем за веру православную и святую Русь!» — не раздавались еще на площадях городских; все сердца кипели мщением, но Пожарский, покрытый ранами, страдал на одре болезни, а бессмертный Минин еще не выступил из толпы обыкновенных граждан. В эти-то смутные времена, в начале апреля 1612 года, два всадника медленно пробирались по берегу луговой стороны Волги. Один из них, закутанный в широкий охабень [Верхнее платье с длинными рукавами и капишоном. (Примеч. автора.)], ехал впереди на борзом вороном коне и, казалось, совершенно не замечал, что метель становится час от часу сильнее; другой, в нагольном тулупе, сверх которого надет был нараспашку кафтан из толстого белого сукна, беспрестанно останавливал свою усталую лошадь, прислушиваясь со вниманием, но, не различая ничего, кроме однообразного свиста бури, с приметным беспокойством озирался на все стороны. — Полегче, боярин, — сказал он, наконец, с некоторым нетерпением, — твой конь шагист, а мой Серко чуть ноги волочит. Передний всадник приостановил свою лошадь; а тот, который начал говорить, поравнявшись с ним, продолжал: — Прогневали мы господа бога, Юрий Дмитрич! Не дает нам весны. Да и в пору мы выехали! Я говорил тебе, что будет погода. Вчера мы проехали верст шестьдесят, так могли б сегодня отдохнуть. Вот уж седьмой день, как мы из Москвы, а скоро ли доедем — бог весть! — Не кручинься, Алексей, — отвечал другой путешественник, — завтра мы отдохнем вдоволь. — Так завтра мы доедем туда, куда послал тебя пан Гонсевский? — Я думаю. — Дай-то бог!.. Ну, ну, Серко, ступай!.. А что, боярин, назад в Москву мы вернемся или нет? — Да, и очень скоро. — Не прогневайся, государь, а позволь слово молвить: не лучше ли нам переждать, как там все угомонится? Теперь в Москве житье худое: поляки буянят, православные ропщут, того и гляди пойдет резня... Постой-ка, боярин, постой! Серко мой что-то храпит, да и твоя лошадь упирается, уж не овраг ли?.. Оба путешественника остановились; Алексей спрыгнул с лошади, ступил несколько шагов вперед и вдруг остановился как вкопанный. — Ну, что? — спросил другой путешественник. — Ох, худо, боярин! Мы едем целиком, а вот, кажется, и овраг... Ах, батюшки-светы, какая круть! Как бог помиловал! — Так мы заплутались? — Вот то-то и беда! Ну, Юрий Дмитрич, что нам теперь делать? — Искать дороги. — Да как ее сыщешь, боярин? Смотри, какая метель: свету божьего не видно! В самом деле, вьюга усилилась до такой степени, что в двух шагах невозможно было различать предметов...

Ваше мнение будет первым.

Чтобы писать комментарии вам нужно
авторизоваться (войти) или зарегистрироваться