Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Иван Сергеевич Шмелев родился в Москве в купеческой семье. В 1898 году окончил юридический факультет Московского университета. В печати выступал с 1895 года. Для лучших дореволюционных произведений Шмелева характерны глубокое знание городского быта и народного языка, внимание к «сказу». Это повести «Распад» (1907), «Гражданин Уклейкин» (1908), «Человек из ресторана» (1911). В 1922 году Шмелев эмигрировал и уехал в Париж. В эмиграции публиковал рассказы, памфлеты, романы; лучшим его произведением тех лет, безусловно, является «Лето господне» (1933).
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
...Горкин идет расстроенный, кричит на меня в сердцах: «Тебе говорю, отстань ты от меня, ради Христа!» Но я не могу отстать. Он идет под навес, где работают столяры, отшвыривает ногой стружки и чурбачки и опять кричит на меня: «Ну, чего ты пристал?..» Кричит и на столяров чего-то и уходит к себе в каморку. Я бегу в тупичок к забору, где у него окошко, сажусь снаружи на облицовку и спрашиваю все то же: возьмет ли меня с собой. Он разбирается в сундучке, под крышкой которого наклеена картинка — «Троице-Сергиева лавра», лопнувшая по щелкам и полинявшая. Разбирается и ворчит:
— Не-эт, меня не удержите... к Серги-Троице я уйду, к Преподобному... уйду. Все я да я... и без меня управитесь. И Ондрюшка меня заступит, и Степан справится... по филенкам-то приглядеть, велико дело! А по подрядам сновать — прошла моя пора. Косой не запьянствует, нечего бояться... коли дал мне слово-зарок — из уважения соблюдет. Как раз самая пора, теплынь, народу теперь по всем дорогам... Не-эт, меня не удержите.
— А меня-то... обещался ты, а?..спрашиваю я его и чувствую горько-горько, что меня-то уж ни за что не пустят.А меня-то, пустят меня с тобой, а?..
Он даже и не глядит на меня, все разбирается.
— Пустят тебя, не пустят...это не мое дело, а я все равно уйду. Не-эт, не удержите... всех, брат, делов не переделаешь, не-эт... им и конца не будет. Пять годов, как Мартына схоронили, все сбираюсь, сбираюсь... Царица Небесная как меня сохранила,показывает Горкин на темную иконку, которую я знаю,я к Иверской сорок раз сходить пообещался*, и то не доходил, осьмнадцать ходов за мной. И Преподобному тогда пообещался. Меня тогда и Мартын просил-помирал, на Пасхе как раз пять годов вышло вот: «Помолись за меня, Миша... сходи к Преподобному». Сам так и не собрался, помер. А тоже обещался, за грех...
— А за какой грех, скажи...упрашиваю я Горкина, но он не слушает...